|
СТИХИ
|
|
| kualspb_2013 | Дата: Понедельник, 31.08.2015, 22:59 | Сообщение # 16 |
 Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 2011
Статус: Offline
| _005
-- А теперь приведу стихи автора, который мне понравился в эпохе "Серебрянного века". Это Саша Черный.
«Одни кричат: „Что форма? Пустяки! Когда в хрусталь налить навозной жижи — не станет ли хрусталь безмерно ниже?“
Другие возражают: «Дураки! И лучшего вина в ночном сосуде не станут пить порядочные люди».
Им спора не решить... А жаль! Ведь можно наливать... вино в хрусталь».
хххххххххххххххххх
Мы культурны : чистим зубы , рот и оба сапога .
В письмах вежливы сугубо – «Ваш покорнейший слуга» .
От чего ж при всяком споре , доведенном до конца ,
Мы с бессилием глупца , подражая папуасам ,
Бьем друг друга по мордасам .
Правда чаще – языком . Но больней , чем кулаком .
хххххххххххххххх
Раз двое третьего рассматривали в лупы .
И изрекли : «Он глуп» .
Весь ужас здесь был в том , что тот кого они признали дураком
Был умницей . Они же были глупы .
ххххххххххх
Умный слушал терпеливо излиянья дурака :
"не затем ли жизнь тосклива , и бесцветна , и дика ,
Что вокруг , в конце концов , слишком много дураков ?"
Но , скрывая желчный смех , умный думал , свирепея :
"он считает только тех, кто его еще глупее,-
"слишком много" для него...
Ну а мне-то каково !?"
ххххххххххх
Ослу образование дали .
Он стал умней ? Едва ли .
Но раньше , как осел , он просто чушь порол .
А нынче – ах злодей , он с важностью педанта
При каждой глупости своей ссылается на Канта .
ххххххххххххххх
Дурак рассматривал картину – лиловый бык лизал моржа .
Дурак пригнулся , сделал мину и начал :
«Живопись свежа … Идея слишком символична ,
Но стилизовано прилично» .
(Бедняк скрывал сильней всего , что он не понял ничего) .
хххххххххххххх
Трагедия
Рожденный быть кассиром в тихой бане
Иль агентом по заготовке шпал,
Семен Бубнов сверх всяких ожиданий
Игрой судьбы в редакторы попал.
Огромный стол.перо и десть бумаги-
Сидит Бубнов,задравши кнопку-нос...
Не много нужно знаний и отваги,
Чтоб ляпать всем:"возьмем", "не подошло-с!"
Кто в первый раз-скостит наполовину,
Кто во второй- на четверть иль на треть...
А в третий раз-пришли хоть требушину,
Сейчас в набор,не станет и смотреть!
Так тридцать лет чернильным папуасом
Четвертовал он слово,мысль и вкус,
И наконец опившись как-то квасом,
Икнул и помер,вздувшись,словно флюс.
В некрологах,средь пышных восклицаний,
Никто,конечно,вслух не произнес,
Что он,служа кассиром в тихой бане,
Наверно,больше б пользы всем принес.
хххххххххххххххххх
Читатель
Я знаком по последней версии с настроеньем Англии в Персии
И не менее точно знаком с настроеньем поэта Кубышкина,
С каждой новой статьей Кочерыжкина и с газетно-журнальным песком.
Словом, чтенья всегда в изобилии -- недосуг прочитать лишь Вергилия
Говорят: здоровенный талант!
Да еще не мешало б Горация -- тоже был,говорят, не без грации...
А Шекспир,а Сенека, а Дант?
Утешаюсь одним лишь -- к приятелям (чрезвычайно усердным читателям)
Как-то в клубе на днях я пристал : "Кто читал Ювенала , Вергилия?"
Но ,увы, (умолчу о фамилиях) , оказалось,никто не читал!
Перебрал и иных для забавы я : кто припомнил обложку , заглавие ,
Кто цитату , а кто анекдот , имена переводчиков , критику...
Перешли вообще на пиитику -- и поехали-пылкий народ !
Разобрали детально Кубышкина , том шестой и восьмой Кочерыжкина ,
Альманах "Обгорелый фитиль", поворот к реализму Поплавкина
И значенье статьи Бородавкина"о влияньи желудка на стиль"...
Утешенье , конечно , большущее ... Но в душе есть сознанье сосущее ,
Что я сам до кончины моей , объедаясь трухой в изобилии ,
Ни строки не прочту из Вергилия в суете моих пестреньких дней!
хххххххххххххх
Всероссийское горе .
Итак начинается утро .
Чужой , как река Брахмапутра , в 12 влетает знакомый .
«Вы дома ?» К несчастью я дома .
В кармане послав ему фигу , бросаю немецкую книгу
И слушаю , вял и суров , набор из ненужных мне слов .
Вчера он торчал на концерте . Ему не терпелось до смерти
Обрушить на нервы мои дешовые чувства свои .
Обрушил ! Ах в 2 по полудни мозги мои были , как студни .
Но дверь запирая за ним и жаждой работы томим ,
Услышал я новый звонок : пришел первокурсник – щенок .
Несчастный влюбился в кого-то .
С багровым лицом идиота кричал он о ней , о богине .
А я ее толстой гусыней в душе называл беспощадно .
Но слушал . С улыбкою стадной , кивал головою сердечно .
И мямлил : «Конечно , конечно» .
В 4 ушел он … в 4 ! Как тигр я шагал по квартире .
В 5 ожил и , вытерев пот , за прерванный сел перевод .
Звонок . С добродушием ведьмы , встречаю поэта в передней .
Сегодня собрат именинник .И просит дать в займы полтинник .
С восторгом . Но он остается ! В столовую томно плетется .
Извлек из-за пазухи кипу . И с хрипом , и сипом , и скрипом
Читает , читает , читает .
А бес меня в сердце толкает : ударь его лампою в ухо !
Всади кочергу ему в брюхо .
Звонок … Шаромыжник бродячий , случайный знакомый по даче
Разделся , подсел к фортепиано . И лупит .
Неправда ли странно ?
Какие-то люди звонили , какие-то люди входили .
Боясь , что кого-нибудь плюхну , я бегал тихонько на кухню .
И плакал за вьюшкою грязной над жизнью своей безобразной .
ххххххххххххххх
Почему-то у толстых журналов , как у толстых девиц средних лет ,
Слов и честного мяса не мало . Но совсем темперамента нет .
хххххххххх
Больному (1910)
Есть горячее солнце, наивные дети,
Драгоценная радость мелодий и книг.
Если нет — то ведь были, ведь были на свете
И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ...
Есть незримое творчество в каждом мгновеньи -
В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз.
Будь творцом! Созидай золотые мгновенья.
В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз...
Бесконечно позорно в припадке печали
Добровольно исчезнуть, как тень на стекле.
Разве Новые Встречи уже отсияли?
Разве только собаки живут на земле?
Если сам я угрюм, как голландская сажа
(Улыбнись, улыбнись на сравненье моё!),
Этот чёрный румянец — налёт от дренажа,
Это Муза меня подняла на копьё.
Подожди! Я сживусь со своим новосельем -
Как весенний скворец запою на копье!
Оглушу твои уши цыганским весельем!
Дай лишь срок разобраться в проклятом тряпье.
Оставайся! Так мало здесь чутких и честных...
Оставайся! Лишь в них оправданье земли.
Адресов я не знаю — ищи неизвестных,
Как и ты, неподвижно лежащих в пыли.
Если лучшие будут бросаться в пролёты,
Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц!
Полюби безотчётную радость полёта...
Разверни свою душу до полных границ.
Будь женой или мужем, сестрой или братом,
Акушеркой, художником, нянькой, врачом,
Отдавай — и, дрожа, не тянись за возвратом.
Все сердца открываются этим ключом.
Есть ещё острова одиночества мысли.
Будь умён и не бойся на них отдыхать.
Там обрывы над тёмной водою нависли -
Можешь думать... и камешки в воду бросать...
А вопросы... Вопросы не знают ответа -
Налетят, разожгут и умчатся, как корь.
Соломон нам оставил два мудрых совета:
Убегай от тоски и с глупцами не спорь.
хххххххх
|
| |
| |
| kualspb_2013 | Дата: Понедельник, 31.08.2015, 23:04 | Сообщение # 17 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 2011
Статус: Offline
| _006
-- На старом сайте я когда-то написал:
Вообще-то поэзия – это одна из очень немногих сфер творчества , к которым я в подавляющем большинстве случаев РАВНОДУШЕН . Впрочем есть некоторые исключения ...
Вот обронил фразу о том , что не очень люблю поэзию и подумал – может быть просто пишут о том , что мне не очень близко ? Ведь я оптимист , бодро идущий по жизни , никогда не унывающий перед невзгодами , которые встречаются иногда на пути . А поэты – народ часто меланхоличный . Переживают о каких-то там астральных бурях в стакане . Часто попадаются нытики . Духовно крепких поэтов – совсем мало . Не в смысле религиозности , а не привязанных к бытовой суете , смотрящих на что-то значимое . И умеющих видеть значимое даже в чем-то обычном .
Пожалуй некоторые стихи все же оставили теплое воспоминание о прикасании к ним . Например некоторые у Владимира Солоухина .
Дирижер.
Я слушал музыку , следя за дирижером .
Вокруг него сидели музыканты – у каждого особый инструмент .
Сто тысяч звуков , миллион оттенков !
А он один над ними возвышаясь , движеним палочки , движением руки ,
движением головы , бровей , и губ , и тела ,
и взглядом , то молящим , то жестоким , те звуки из безмолвья вызывал .
А вызвав , снова прогонял в безмолвье .
Послушно звуки в музыку сливались : то скрипки вдруг польются ,
то тревожно господствовать начнет виолончель ,
то фортепьяно мощные фонтаны ударят вверх и взмоют , и взовьются ,
и в недоступной зыбкой вышине рассыплются на брызги и на льдинки ,
чтоб с легким звоном тихо замереть …
Покорно звуки в музыку сливались …
Но постепенно стал я различать подспутное и смутное броженье неясных сил ,
их шепот , пробужденье , их нарастанье , ропот , приближенье ,
глухие их подземные толчки .
Они уже почти землетрясенье , они идут , еще одно мгновенье – и час пробьет …
И этот час пробил !
О мощь волны , крути меня и комкай , кидай меня то в небо , то на землю .
От горизонта и до горизонта кипящих звуков катится волна .
Их прекратить теперь уж невозможно , их усмирить не в силах даже пушки ,
как невозможно усмирить вулкан .
Они бунтуют , вышли из под власти тщедушного седого человека ,
что в длинном фраке , с палочкой нелепой задумал со стихией совладать .
Я буду хохотать , поднявши руки . А волосы мои пусть треплет ветер .
А молнии , насквозь пронзая небо , пускай в моих беснуются глазах ,
их огненными делая из синих .
От горизонта и до горизонта пускай змеятся молнии в глазах .
Ха-ха-а ! Их усмирить уж невозможно, (они бунтуют , вышли из-под власти) ,
как невозможно бурю в океане утишить вдруг движением руки .
Но что я слышу … Нет … Но что я вижу :
Одно движенье палочки изящной , -- и звуки все упали на колени .
Потом легли … Потом уж поползли …
Они ползут к подножью дирижера , к его ногам !
Сейчас , наверно , ноги ему начнут лизать и пресмыкаться …
Но дирижер движением спокойным их отстранил и держит в отдаленье .
Он успокоил , он их приласкал .
То скрипки вдруг польются , то тревожно господствовать начнет виолончель .
То фортепиано мощные фонтаны ударят вверх , и взмоют , и взовьются .
И в недоступной зыбкой вышине рассыплются на брызги и на льдинки ,
чтоб с легким звоном тихо замереть …
Все правильно , держать у ног стихию и есть искусство .
Браво , дирижер !
хххххххххххххххххххх
Доступно людям чувство красоты .
И человек с веками научился зарю , страданье , женское лицо
класть на холсты , играть на дивной скрипке
и в бронзу строк упорством загонять .
Умеем мы в картинных галереях смотреть на самодельные рассветы .
А наблюдая утреннее небо , и летний лес , и осень золотую ,
не можем мы невольно не сравнить живую красоту , живую свежесть
с твореньями великих мастеров .
Но иногда увидится такое , пред чем немеют краски и слова .
Есть на земле такое , говорю , что ни смычку , ни кисти не покорно ,
любому недоступно мастерству .
О лепестки нежнейшего цветка резцы стальные скульптор обломает ,
а не создаст подобия ему .
Есть на земле такое , говорю , что и пытаться передать не нужно .
Что выше всех известных нам искусств уж потому , что живо .
Гениальней любых искусств земною простотой .
Оставь слова . Замри , благоговея ,
молча перед великой красотой !
ххххххххххххххххххххх
Вон с этой женщиной я долго целовался . Я целый день с ней жадно целовался .
И вот живу . И вот гляжу , скучая , на небо в однотонных облаках .
А на душе пустынно и неярко , как будто я совсем не целовался .
И пресно . И умыться не мешало б . А душу сполоснуть горячим спиртом ,
граненый опрокинувши стакан .
Вон с этой женщиной мы шли вечерним лесом . Я за нее руками не хватался .
Я с ней совсем , совсем не целовался . Лишь на руках пронес через ручей .
Она ко мне доверчиво прильнула , в мои глаза туманно заглянула
и щеку мне дыханьем обожгла .
И вот живу . И грудь полна восторга . И легкое кружение ,
как будто я выпил спирт и тут же захмелел .
А на щеке горячее дыханье еще живет . Боюсь рукой коснуться,
чтоб не стереть его , не уничтожить .
Так что ж такое женская любовь ?
ххххххххххххххххх
Не прячьтесь от дождя ! Вам что , рубашка
дороже , что ли , свежести земной ?
В рубашке вас схоронят – належитесь .
А вот такого яркого сверкания ,
прохладных струй , что льются с неба , (с неба !) ,
прозрачных струй , в себе дробящих солнце ,
и пыль с травы смывающих , и листья
полощущих направо и налево ,
их вам увидеть будет не дано .
Смотреть на дождь ? Какая ерунда !
Сто раз я видел море на картинах , а толку ни на грош .
Где запах моря ? Где бархатная ласковость его ?
Где мощь его , когда волну прибоя ,
(сто тысяч тонн дрожащей синевы) ,
оно поднимет кверху , (как в ладонях) ,
и понесет , и выплеснет на берег,
и с ног сшибет , и в пене погребет …
Где соль его ?
Итак долой картины ! Долой на дождь гляденье из окна !
Жить надо всем . Глазами жить – убого .
Жить надо кожей , ртом и нервом каждым ,
и каждой клеткой , что пока жива , пока способна слышать влагу моря .
Жить надо всем .
Уже дождя мне мало . Я в сад бегу , и тонкие деревья –
стряхаю на себя , усиливая дождь .
Деревьев мало мне ! Пульсируя упруго ,
то льющаяся в звонкое ведерко , то ветром относимая капель
мне рушится на голову и плечи . Капель , даешь капель !
Она мне заливает глаза , и нос , и рот , глаза , и нос , и рот …
Но сквозь капель я все-таки хватаю ,
вдыхаю , как могу лишь , глубоко
дождем промытый , пахнущий сиренью
и чуточку железом ржавой крыши ,
(ведь все же с крыши падает капель) ,
большой земного воздуха глоток .
Колодец .
Колодец вырыт был давно . Все камнем выложено дно ,
А по бокам , пахуч и груб , сработан плотниками сруб .
Он сажен на семь в глубину и Уже видится ко дну .
А там , у дна , вода видна , как смоль густа , как смоль черна .
Но опускаю я бадью , и слышен всплеск едва-едва ,
И ключевую воду пьют со мной и солнце и трава .
Вода нисколько не густа , она как стеклышко чиста ,
Она нисколько не черна ни здесь , в бадье , ни там , у дна .
Я думал , как мне быть с душой с моей не так уж и большой :
Закрыть ли душу на замок , чтоб я потом разумно мог
За каплей каплю влагу брать из темных кладезных глубин
И скупо влагу отдавать чуть-чуть стихам , чуть-чуть любви !
И чтоб меня такой секрет сберег на сотню долгих лет .
Колодец вырыт был давно , все камнем выложено дно .
Но сруб осыпался и сгнил , и дно подернул вязкий ил .
Крапива выросла вокруг , и самый вход заткал паук .
Сломав жилище паука , трухлявый сруб задев слегка ,
Я опустил бадью туда , где тускло брезжила вода .
И зачерпнул – и был не рад : какой-то тлен , какой-то смрад .
У старожила я спросил : «Зачем такой колодец сгнил?»
«А как не сгнить ему , сынок , хоть он и к месту , и глубок ,
Да из него который год уже не черпает народ .
Он доброй влагою налит , но жив пока людей поит» .
И понял я , что верен он , великий жизненный закон :
Кто доброй влагою налит , тот жив , пока народ поит .
И если светел твой родник , пусть он не так уж и велик ,
Ты у истоков родника не вешай от людей замка ,
Душевной влаги не таи , но глубже черпай и пои !
И , сберегая жизни дни , ты от себя не прогони
Ни вдохновенья , ни любви , но глубже черпай и живи !
Хххххххххххххх
Прадед мой не знал подобной резвости , будучи привержен к шалашу .
Все куда-то еду я в тролейбусе , и не просто еду , а спешу .
Вот , смотрите прыгнул из трамвая , вот , смотрите , ринулся в метро ,
Вот под красный свет перебегаю , улицей лавирую хитро .
Вот толкусь у будки автомата , злюсь , стуча монетой о стекло .
Вот меня от Сретенки к Арбату завихреньем жизни повлекло .
Вот такси хватаю без причины , вновь бегу неведомо зачем .
Вот толкаю взрослого мужчину с крохотной березкой на плече .
Пред глазами у меня -- мелькание , в голове – мыслишки мельтешат ,
И чужда ты миросозерцания , с панталыку сбитая душа .
«Подожди , а что же это было-то ?» -- с опозданьем выскочил вопрос .
Словно дочку маленькую , милую , он березку на плече понес !
И в минуту медленной оглядки прочитал я эти девять слов :
«Здесь продажа на предмет посадки молодых деревьев и кустов» .
Вишенка , рябина и смородина у забора рядышком стоят .
(О моя рябиновая родина ! Росный мой смородиновый сад !)
Значит , кто-то купит это деревце , увезет , посадит у ворот ,
Будет любоваться да надеяться : мол , когда-нибудь и расцветет .
На листочки тонкие под вечер упадет прохладная роса ,
Будто вечер звездами расцвечен , распахнутся настежь небеса .
Радости , свершения , огорчения , мыслей проясняющийся ход .
Времени законное течение медленнои плавно понесет .
Время – и пороша ляжет белая . Время – ливень вымоет траву …
Что-то я не то чего-то делаю , что-то я неправильно живу !
Ххххххххххххх
Дрова ли колоть , стога ли метать , за другое ли браться дело ,
В каждой работе должна прилипать рубаха к горячему телу
От первого пота , от третьего пота , от седьмого пота …
А иначе … какая же это работа !
Аргумент .
О том , что мы сюда не прилетели с какой-нибудь таинственной звезды ,
Нам доказать доподлинно успели ученых книг тяжелые пуды .
Вопросы ставить , право , мало толку – на все готов осмысленный ответ .
Все учтено , разложено по полкам , и не учтен лишь главный аргумент .
Откуда в сердце сладкая тревога при виде звезд , рассыпанных в ночи ?
Куда нас манит звездная дорога и что внушают звездные лучи ?
Какая власть настойчиво течет к нам ? Какую тайну знают огоньки ?
Зачем тоска , что вовсе безотчетна , и какова природа той тоски ?
|
| |
| |
| kualspb_2013 | Дата: Понедельник, 31.08.2015, 23:13 | Сообщение # 18 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 2011
Статус: Offline
| _007
ХОККУ (японская поэзия в кратких, но очень нассыщенных образами строчках)
Цветы ! В полях их тысячи .
И все же , росу на них увидя ,
Яснее понимаешь красу , таящуюся в каждом .
Я в весеннее поле пошел за цветами .
Мне хотелось собрать там фиалок душистых .
И поля показались так дороги сердцу ,
Что всю ночь там провел средь цветов до рассвета .
С ветки на ветку тихо сбегают капли …
Дождик весенний !
И даже хвоя у простой сосны ,
что ни в какую пору от начала своих иголок цвета не меняла ,
с приходом нынешней весны как будто зеленее стала !
Прилечь я собирался ночью летом , но голос плачущей кукушки услыхал …
И вдруг -- уже заря ! Сменилась ночь рассветом , пока , забывшись , я внимал .
Как пляшет огонек !
Сквозь запертые ставни
осень рвется в дом .
В аромате слив
вдруг над горною тропой
выплыл солнца лик .
Луна летит меж туч .
Кругом деревьев ветви
еще роняют дрожь .
На голой ветке
ворон сидит одиноко …
Осенний вечер !
Яркий лунный свет !
На циновку тень свою
бросила сосна .
Ливень водопадом !
С громким кряканьем у дома
утки заметались .
Зачем прогнала мою мать ,
что пришла ко мне в сновидение ,
кукушка криком своим ?
Вот листок упал .
Вот другой летит листок
в вихре ледяном …
На зубец горы
с гомоном присела
стая перелетных птиц .
И поля , и горы --
снег тихонько все украл …
Сразу стало пусто !
Осенний дождь во мгле !
Нет , не ко мне --
к соседу зонт прошелестел …
Осень уходящая сыплет ,
сыплет по пути
листья кленов красные .
Звезды в небесах .
О , какие крупные !
О , как высоко !
Бушует осенний вихрь !
Едва народившийся месяц
вот-вот он сметет с небес .
Над ручьем весь день
ловит , ловит стрекоза
собственную тень .
За ночь вьюнок
обвился вокруг бадьи моего колодца …
У соседа воды возьму !
Чужих меж нами нет !
Мы все друг другу братья
под вишнями в цвету .
Стаяли снега --
и полна вдруг вся деревня
шумной детворой !
Как ноги всполоснуть ?
Я замутить не в силах
прозрачную волну !
Как светит млечный путь !
Он кажется так близко --
прыжком перемахнуть .
По ветру прилетев ,
трепещет на сосульке
кленовый красный лист .
Старый пруд.
Прыгнула в воду лягушка.
Всплеск в тишине.
|
| |
| |
| kualspb_2013 | Дата: Понедельник, 31.08.2015, 23:25 | Сообщение # 19 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 2011
Статус: Offline
| _008
-- Приведу еще несколько стихов со старого сайта...
Ты хочешь в меру сил своих ДОБРО творить народу .
Но душат грязною уздой твой ум , твою свободу :
«Что делать , дескать , век такой , такое время ныне !
Уж ты по-нашему живи , смири свою гордыню !»
Я презираю бренный мир и век его мгновенный .
Смириться – это тяжкий грех перед душой нетленной .
Я устремляюсь в высоту , в безмерность , в бесконечность ,
К бессмертной , вечной красоте , в сияющую вечность !
Я вечно юным быть хочу , рождая радость всюду .
Пусть гаснет солнце в небесах , я новым солнцем буду !
Течение времени по мне привыкнут люди мерить .
Любой из них свои часы по мне сумеет сверить .
(Габдулла Тукай , 1912)
Открылся мир твоим глазам . И ты увидел мрак ночной .
И ты пошел искать огонь , чтоб светлым сделать мир земной .
Ты шел , ты устали не знал . По сторонам ты не глядел .
Ты был на избранном пути настойчив , деятелен , смел .
Зачем же оглянулся ты назад , туда , где прежний мрак ,
Когда до света , до огня остался лишь короткий шаг ?
Ты блеск увидел позади . Но это – золото , не свет !
Оно угрюмо и мертво , ведь в нем тепла живого нет .
Оно обманет , соблазнит , чтоб удлинить твой трудный путь .
А вдруг продашься ты , а вдруг назад решишься повернуть ?
Нет , гений , не смотри назад . Твой идеал тебя зовет .
Добьется цели только тот , кто твердо движется вперед !
(Габдулла Тукай , 1912)
ТЕАТР
Театр- и зрелище и школа для народа,
Будить сердца людей- вот в чем его природа!
На путь неправедный он не дает свернуть,
Он к свету нас ведет, открыв нам правый путь.
Волнуя и смеша, он заставляет снова
Обдумать прошлое и смысл пережитого.
На сцене увидав правдивый облик свой,
Смеяться будешь ты иль плакать над собой.
Узнаешь: жизнь твоя светла иль непроглядна,
Вот это верно в ней, а это в ней неладно.
Развить захочешь ты достойные черты -
Так новой мудростью обогатишься ты.
И если ты хорош - то только лучше станешь,
А если ты дикарь - из темноты воспрянешь.
В театре рангов нет, в нем так заведено:
Ты господин иль раб - театру все равно!
Он чист и величав, влечет он к светлым весям,
Свободен и широк, он свят и независим.
Он - благонравья храм, он- знания дворец.
Наставник для умов, целитель для сердец.
Но следует ему блюсти одно условье:
Родной народ учить с терпеньем и с любовью,
И с древа мудрости срывать тогда лишь плод,
Когда он красоту и зрелость обретет.
(Габдулла Тукай,1907)
РОДНОЙ ЯЗЫК
Родной язык - святой язык, отца и матери язык,
Как ты прекрасен! Целый мир в твоем богатстве я постиг!
Качая колыбель, тебя мне в песне открывала мать,
А сказки бабушки потом я научился понимать.
Родной язык, родной язык, с тобою смело шел я вдаль,
Ты радость возвышал мою, ты просветлял мою печаль.
Родной язык, с тобой вдвоем я в первый раз молил творца:
-О боже, мать прости, прости меня, прости отца.
(Габдулла Тукай,1910)
ПУШКИНУ
Моя душа сходна с тобой, о Пушкин вдохновенный,
Неподражаемый поэт, единый во вселенной!
Деревья, камни, как меня, твой стих привел в движенье.
Дарить восторг - не таково ль поэта назначенье?
Могу ли я не ликовать, твоим подвласный чарам?
Лишь тот поэт, кто жизнь творит, владея божьим даром.
Как солнце освещает мир, его моря и сушу,
Так всю, до дна, своим стихом ты озарил мне душу.
Я мудрость книг твоих постиг, познал источник сил я,
Вступил я в щедрый твой цветник, твоих плодов вкусил я.
Бродил я по садам твоим, стоя пред каждым древом,
Внимал я соловьям твоим, бессмертным их напевам.
Нисходит в душу чистый свет, свет правды непоборной.
Да, памятник ты заслужил- живой, нерукотворный!
Стихи и повести твои влекут меня, сверкая.
Мне дела нет, что у тебя религия другая.
Моя душа сходна с твоей, но силы несравнимы.
О, как мне мощь твоя нужна, певец неповторимый!
(Габдулла Тукай,1906)
НЕ УЙДЕМ!
Нам предлагают подлецы, мы слышим черный их совет:
- К султану вы должны уйти, а здесь для вас свободы нет.-
Мы не уйдем, мы не уйдем в страну ярма и свелых стонов!
Там вместо здешних десяти пятнадцать мы найдем шпионов!
И там нагайки, как у нас, для тех, кто бьется за права,
И там казаки, как у нас, да лишь под фреской голова.
Там есть казна, и у казны там есть грабители,- спасибо!
Пограбить нищих мужиков там есть любители,- спасибо!
Иль мы безумцы, чтоб самим идти нам в огненную пасть!
Не видим смысла - из огня да прямо в полымя попасть!
Мы не уйдем туда! Уйти не могут города и реки!
Здесь пережитые века пребудут с нами, здесь навеки!
Здесь родились мы, здесь росли, вот здесь мы встретим смертный час,
Вот с этой русскою землей сама судьба связала нас.
Нет, черносотенцы, не вам, не вам смутить мечты святые:
К единой цели мы идем, свободной мы хотим России,
Ответ наш ясный и простой запомнить просим навсегда:
Вам лучше в Турции? Туда пожалте сами, господа!
(Габдулла Тукай,1907)
ЛЕСТНИЦА
Стояла лестница в саду, так тяжела и высока,
Что, вероятно, было в ней ступеней свыше сорока.
Хотя ступени все нужны и ни одной нельзя убрать,
Не хочет верхняя ступень себя с подругами ровнять.
-Я наверху, а вы внизу!- им говорит она, горда.-
Вам, нижним, жалким, до меня не дотянуться никогда!
Но люди лестницу в саду перевернули, и как на грех,-
Была ступенька наверху, а оказалась ниже всех.
(Габдулла Тукай,1910)
ПОЭТ
Пускай состарюсь я, беспомощен и сед,
И стан согнется мой под грузом трудных лет,
Душе состариться не дам я никогда,
Она останется сильна и молода.
Пока огонь стиха живет в груди моей,
Я годен для борьбы, я старости сильней.
Ясна душа певца, весна в душе навек,
Она не знает зим, ей неизвестен снег,
Пускай состарюсь я - не стану стариком,
Что богу молится да мелет языком.
На печку не взберусь, вздыхая тяжело,-
Возьму я от стихов мне нужное тепло.
А смерть придет ко мне - я громко запою,
И даже Азраил услышит песнь мою.
Пусть в землю я сойду, - спою в последний раз:
"Я ухожу, друзья! Я оставляю вас…"
(Габдулла Тукай,1908)
РОДНАЯ ДЕРЕВНЯ
Стоит деревня наша на горке некрутой.
Родник с водой студеной от нас подать рукой.
Мне все вокруг отрадно, мне вкус воды знаком,
Люблю душой и телом я все в краю моем.
Здесь бог вдохнул мне душу, я свет увидел здесь,
Молитву из Корана впервые смог прочесть,
Впервые здесь услышал слова пророка я,
Судьбу его узнал я и путь тяжелый весь.
Мне памятны навеки событья детских лет,
Нет времени счастливей, забав беспечней нет.
Я помню, как, бывало, по черной борозде
Шагал со старшим братом я за сохою вслед.
Я многое увижу - ведь жизнь еще длинна,
И ждет меня, наверно, дорога не одна.
Но только, где б я ни был и что б ни делал я,
Ты в памяти и сердце, родная сторона!
(Габдулла Тукай,1909)
ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх
Я люблю мартовское солнце в Петербурге . Особенно закат , разумеется , в ясный морозный вечер .Вся улица вдруг блеснет , облитая ярким светом . Все дома как будто вдруг засверкают . Серые , желтые и грязно-зеленые цвета их потеряют всю свою угрюмость . Как будто на душе проясняет , как будто вздрогнешь или кто-то подтолкнет тебя локтем . Новый взгляд , новые мысли … Удивительно , что может сделать один луч Солнца с душой человека !
(Ф. Достоевский .Униженные и оскорбленные)
Не позволяй душе лениться !
Чтоб в ступе воду не толочь , душа обязана трудиться
и день , и ночь , и день , и ночь !
Гони ее от дома к дому , тащи с этапа на этап
по пустырю , по бурелому , через сугроб , через ухаб .
Не разрешай ей спать в постели при свете утренней звезды .
Держи лентяйку в черном теле и не снимай с нее узды .
Коль дать ей вздумаешь поблажку , освобождая от работ ,
она последнюю рубашку с тебя без жалости сорвет .
А ты хватай ее за плечи , учи и мучай до темна ,
чтоб жить с тобой по-человечьи училась заново она .
Она рабыня и царица , она работница и дочь .
Она обязана трудиться и день , и ночь , и день , и ночь .
(Н. Заболотский)
Чтоб мудро жизнь прожить знать надобно не мало .
Два важных правила запомни для начала :
Ты лучше голодай , чем что попало есть .
И лучше будь один , чем вместе с кем попало .
(Омар Хайям)
Я не люблю фатального исхода , от жизни никогда не устаю .
Я не люблю любое время года , когда веселых песен не пою .
Я не люблю открытого цинизма , в восторженность не верю . И еще --
когда чужой мои читает письма , заглядывая мне через плечо .
Я не люблю , когда -- наполовину или когда прервали разговор .
Я не люблю , когда стреляют в спину , я также против выстрелов в упор .
Я ненавижу сплетни в виде версий , червей сомненья , почестей иглу ,
или -- когда все время против шерсти , или -- когда железом по стеклу .
Я не люблю уверенности сытой -- уж лучше пусть откажут тормоза .
Досадно мне , что слово «честь» забыто и что в чести наветы за глаза .
Когда я вижу сломанные крылья -- нет жалости во мне , и неспроста :
Я не люблю НАСИЛЬЯ и БЕССИЛЬЯ ! Вот только жаль распятого Христа .
Я не люблю себя , когда я трушу . Обидно мне , когда невинных бьют .
Я не люблю , когда мне лезут в душу . Тем более -- когда в нее плюют .
Я не люблю манежи и арены : на них мильон меняют по рублю .
Пусть впереди большие перемены -- я это никогда не полюблю !
(В. Высоцкий)
Моя душа , ядро земли греховной , мятежным силам отдаваясь в плен ,
ты изнываешь от нужды духовной и тратишься на роспись внешних стен .
Недолгий гость , зачем такие средства расходуешь на свой наемный дом ?
Чтобы слепым червям отдать в наследство имущество , добытое с трудом ?
Расти , душа , и насыщайся вволю , копи свой вклад за счет бегущих дней .
И лучшую приобретая долю , живи богаче , внешне -- победней .
Над смертью властвуй в жизни быстротечной . И смерть умрет . А ты пребудешь вечно .
(В. Шекспир)
Когда в душе полярная зима и неизвестно , подойдет ли лето ,
Бывает очень нужно , чтобы тьма пересеклась порой полоской света .
Что может просиять таким лучом ? Порой довольно взгляда иль улыбки .
И -- словно снова провели смычком по струнам позабытой старой скрипки .
Мечты плывут , как в небе облака , согреты солнца первыми лучами .
И мысль ясна , проворна и легка … Но это все не выразить словами !
Мечта и мысль находят слов одежды . Но ты не мысль , не греза , ты -- надежда .
(Эдуард Гольдернесс)
Покиньте удушливый город , друзья , где с вами когда-то скитался и я .
Где только холодный и серый гранит всю землю собой покрывает .
А тусклое небо печально глядит и людям тоску нагоняет .
Где солнце чуть светит на стены дворцов , на здания средь улицы шумной .
Идите , друзья , на широкий простор , покрытый травой и цветами .
В широкие степи , к подножию гор и скал , окруженных лесами .
Идите на грудь плодотворной земли , к кормилице Волге широкой .
Там нивы без вас все травой заросли , луга заливные -- осокой .
Здесь лужа вы с грязной стоячей водой , а там в безграничном просторе
все вы разольетесь свободной рекой , могучей и сильной как море .
(С. Дрожжин . Вегетарианское обозрение , №2 , 1909)
|
| |
| |
| kualspb_2013 | Дата: Понедельник, 31.08.2015, 23:44 | Сообщение # 20 |
|
Генералиссимус
Группа: Администраторы
Сообщений: 2011
Статус: Offline
| _009
-- Раз уж упомянул список лучших стихов по адресу
http://www.100bestpoems.ru/
поищу в нем те стихи, которые мне сегдняшнему близки...
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.
(Фёдор Тютчев, 1866)
хххххххххх
Пророк.
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился,
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он:
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он,
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
"Востань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей."
(Александр Пушкин, 1826)
хххххххххх
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
Нет, весь я не умру - душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит -
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.
Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгус, и друг степей калмык.
И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.
Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспоривай глупца.
(Александр Пушкин, 1836)
хххххххх
Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.
Кого жалеть? Ведь каждый в мире странник -
Пройдет, зайдет и вновь покинет дом.
О всех ушедших грезит конопляник
С широким месяцем над голубым прудом.
Стою один среди равнины голой,
А журавлей относит ветром в даль,
Я полон дум о юности веселой,
Но ничего в прошедшем мне не жаль.
Не жаль мне лет, растраченных напрасно,
Не жаль души сиреневую цветь.
В саду горит костер рябины красной,
Но никого не может он согреть.
Не обгорят рябиновые кисти,
От желтизны не пропадет трава,
Как дерево роняет тихо листья,
Так я роняю грустные слова.
И если время, ветром разметая,
Сгребет их все в один ненужный ком...
Скажите так... что роща золотая
Отговорила милым языком.
(Сергей Есенин, 1924)
хххххххххх
Весенняя гроза.
Люблю грозу в начале мая,
Когда весенний, первый гром,
как бы резвяся и играя,
Грохочет в небе голубом.
Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.
С горы бежит поток проворный,
В лесу не молкнет птичий гам,
И гам лесной и шум нагорный -
Все вторит весело громам.
Ты скажешь: ветреная Геба,
Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила.
(Фёдор Тютчев)
ххххххххх
Смерть поэта.
Погиб поэт! — невольник чести —
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и жаждой мести,
Поникнув гордой головой!..
Не вынесла душа поэта
Позора мелочных обид,
Восстал он против мнений света
Один, как прежде... и убит!
Убит!.. К чему теперь рыданья,
Пустых похвал ненужный хор
И жалкий лепет оправданья?
Судьбы свершился приговор!
Не вы ль сперва так злобно гнали
Его свободный, смелый дар
И для потехи раздували
Чуть затаившийся пожар?
Что ж? веселитесь... Он мучений
Последних вынести не мог:
Угас, как светоч, дивный гений,
Увял торжественный венок.
Его убийца хладнокровно
Навел удар... спасенья нет:
Пустое сердце бьется ровно,
В руке не дрогнул пистолет.
И что за диво?... издалека,
Подобный сотням беглецов,
На ловлю счастья и чинов
Заброшен к нам по воле рока;
Смеясь, он дерзко презирал
Земли чужой язык и нравы;
Не мог щадить он нашей славы;
Не мог понять в сей миг кровавый,
На что он руку поднимал!..
И он убит — и взят могилой,
Как тот певец, неведомый, но милый,
Добыча ревности глухой,
Воспетый им с такою чудной силой,
Сражённый, как и он, безжалостной рукой.
Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с юных лет постигнувший людей?..
И прежний сняв венок — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него:
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело;
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
* * *
А вы, надменные потомки
Известной подлостью прославленных отцов,
Пятою рабскою поправшие обломки
Игрою счастия обиженных родов!
Вы, жадною толпой стоящие у трона,
Свободы, Гения и Славы палачи!
Таитесь вы под сению закона,
Пред вами суд и правда — всё молчи!..
Но есть, есть Божий суд, наперсники разврата!
Есть грозный суд: он ждёт;
Он не доступен звону злата,
И мысли, и дела он знает наперёд.
Тогда напрасно вы прибегнете к злословью:
Оно вам не поможет вновь,
И вы не смоете всей вашей чёрной кровью
Поэта праведную кровь!
(Михаил Лермонтов, 1837)
хххххххххх
Песня о Буревестнике.
Над седой равниной моря ветер тучи собирает.
Между тучами и морем гордо реет буревестник,
черной молнии подобный.
То крылом волны касаясь,
то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и — тучи слышат
радость в смелом крике птицы.
В этом крике — жажда бури!
Силу гнева, пламя страсти в уверенность в победе
слышат тучи в этом крике.
Чайки стонут перед бурей,— стонут, мечутся над
морем и на дно его готовы спрятать
ужас свой пред бурей. И гагары тоже стонут,—
им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни:
гром ударов их пугает.
Глупый пингвин робко прячет
тело жирное в утесах... Только гордый
Буревестник реет смело и свободно
над седым от пены морем!
Всё мрачней и ниже тучи
опускаются над морем,
и поют, и рвутся волны к высоте навстречу грому.
Гром грохочет.
В пене гнева стонут волны, с ветром споря.
Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким
и бросает их с размаху в дикой злобе на утесы, разбивая
в пыль и брызги изумрудные громады.
Буревестник с криком реет, черной молнии подобный, как стрела пронзает тучи, пену волн крылом срывает. Вот он носится, как демон,— гордый, черный демон ; бури,— и смеется, и рыдает... Он над тучами смеется, он от
радости рыдает!
В гневе грома,— чуткий демон,— он давно усталость
слышит, он уверен, что пе скроют тучи солнца,— нет,
не скроют!
Ветер воет... Гром грохочет...
Синим пламенем пылают стаи туч над бездной моря.
Море ловит стрелы молний и в своей пучине гасит. Точно
огненные змеи, вьются в море, исчезая, отраженья этих
молний.
— Буря! Скоро грянет буря!
Это смелый Буревестник гордо реет между молний
над ревущим гневно морем; то кричит пророк победы:
— Пусть сильнее грянет буря!..
(Максим Горький, 1901)
ххххххххх
Песня о Соколе
Высоко в горы вполз Уж и лег там в сыром ущелье,
свернувшись в узел и глядя в море.
Высоко в небе сияло солнце, а горы зноем дышали
в небо, и бились волны внизу о камень...
А по ущелью, во тьме и брызгах, поток стремился
навстречу морю, гремя камнями...
Весь в белой пене, седой и сильный, он резал гору
и падал в море, сердито воя.
Вдруг в то ущелье, где Уж свернулся, пал с неба
Сокол с разбитой грудью, в крови на перьях...
С коротким криком он пал на землю и бился грудью
в бессильном гневе о твердый камень...
Уж испугался, отполз проворно, но скоро понял, что
жизни птицы две-три минуты...
Подполз он ближе к разбитой птице, и прошипел
он ей прямо в очи:
— Что, умираешь?
— Да, умираю!— ответил Сокол, вздохнув глубоко.—
Я славно пожил!.. Я знаю счастье!.. Я храбро бился!..
Я видел небо... Ты не увидишь его так близко!.. Эх ты,
бедняга!
— Ну, что же — небо?— пустое место... Как мне
там ползать? Мне здесь прекрасно .. тепло и сыро!
Так Уж ответил свободной птице и усмехнулся в душе
над нею за эти бредни.
И так подумал: «Летай иль ползай, конец известен:
все в землю лягут, все прахом будет...»
Но Сокол смелый вдруг встрепенулся, привстал
немного и по ущелью повел очами.
Сквозь серый камень вода сочилась, и было душно
в ущелье темном и пахло гнилью.
И крикнул Сокол с тоской и болью, собрав все силы:
— О, если б в небо хоть раз подняться!.. Врага прижал
бы я... к ранам груди и... захлебнулся б моей он кровью!..
О, счастье битвы!..
А Уж подумал: «Должно быть, в небе и в самом деле
пожить приятно, коль он так стонет!..»
И предложил он свободной птице:
— А ты подвинься на край ущелья и вниз бросайся.
Быть может, крылья тебя поднимут, и поживешь ты
еще немного в твоей стихии.
И дрогнул Сокол и, гордо крикнув, пошел к обрыву,
скользя когтями по слизи камня.
И подошел он, расправил крылья, вздохнул всей
грудью, сверкнул очами и — вниз скатился.
И сам, как камень, скользя по скалам, он быстро
падал, ломая крылья, теряя перья...
Волна потока его схватила и, кровь омывши, одела
в пену, умчала в море.
А волны моря с печальным ревом о камень бились...
И трупа птицы не видно было в морском пространстве...
В ущелье лежа, Уж долго думал о смерти птицы, о страсти к небу.
И вот взглянул он в ту даль, что вечно ласкает очи мечтой о счастье.
— А что он видел, умерший Сокол, в пустыне этой без дна и края?
Зачем такие, как он, умерши, смущают душу своей любовью к полетам в небо?
Что им там ясно? А я ведь мог бы узнать все это, взлетевши в небо хоть ненадолго.
Сказал и — сделал. В кольцо свернувшись, он прянул в воздух и узкой лентой блеснул на солнце.
Рожденный ползать — летать не может!..
Забыв об этом, он пал па камни, но не убился, а рассмеялся. .
— Так вот в чем прелесть полетов в небо!
Она — в паденье! Смешные птицы! Земли не зная, на ней тоскуя,
они стремятся высоко в небо и ищут жизни в пустыне знойной.
Там только пусто. Там много света, но нет там
пищи и нет опоры живому телу. Зачем же гордость? Зачем
укоры? Затем, чтоб ею прикрыть безумство своих желаний
и скрыть за ними свою негодность для дела жизни?
Смешные птицы!.. Но не обманут теперь уж больше меня их речи!
Я сам все знаю! Я — видел небо... Взлетал в него я, его измерил,
познал паденье, но не разбился, а только крепче в себя я верю.
Пусть те, что землю любить не могут, живут обманом.
Я знаю правду. И их призывам я не поверю.
Земли творенье — землей живу я.
И он свернулся в клубок на камне, гордясь собою.
Блестело море, все в ярком свете; и грозно волны о берег бились.
В их львином реве гремела песня о гордой птице,
дрожали скалы от их ударов, дрожало небо от грозной
песни:
«Безумству храбрых поем мы славу.
Безумство храбрых — вот мудрость жизни!
О смелый Сокол! В бою с врагами истек ты кровью...
Но будет время — и капли крови твоей горячей,
как искры, вспыхнут во мраке жизни и много смелых
сердец зажгут безумной жаждой свободы, света!
Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных
духом всегда ты будешь живым примером,
призывом гордым к свободе, к свету!
Безумству храбрых поем мы песню!..»
(Максим Горький, 1895)
ххххххххххххх
Не тем, Господь, могуч, непостижим
Ты пред моим мятущимся сознаньем,
Что в звездный день Твой светлый серафим
Громадный шар зажег над мирозданьем
И мертвецу с пылающим лицом
Он повелел блюсти Твои законы,
Все пробуждать живительным лучом,
Храня свой пыл столетий миллионы.
Нет, Ты могуч и мне непостижим
Тем, что я сам бессильный и мгновенный,
Ношу в груди, как оный серафим,
Огонь сильней и ярче всей вселенной.
Меж тем как я - добыча суеты,
Игралище ее непостоянства, -
Во мне он вечен, вездесущ, как Ты,
Ни времени не знает, ни пространства.
(Афанасий Фет, 1979)
|
| |
| |
